Мой Донбасс
У нас в июне холодно и сыро,
Там, на Донбассе - нестерпимый зной…
Я возвращался после школьной ссылки,
Девятимесячной, опять к себе домой…
Мы в Краматорске начинаем сборы,
Минут пятнадцать в тамбуре стоим.
Идёт вразвалочку неторопливый скорый -
Мы дышим горьким воздухом своим.
И вот уже повсюду милый говор.
Оранжевый автобус нас везёт.
За окнами шумит рабочий город.
Спешит куда-то трудовой народ.
Блочёк, здесь разговорчивый трамвайчик
Щебечет, словно мартовский скворец…
Мы болтливы от бессилия...
Мы болтливы от бессилия и от трусости хвастливы мы.
Мы стремимся к изобилию. Мы боимся быть счастливыми.
Мы боимся быть свободными. Втихомолку озираемся.
О мечтах своих забыли мы. В общей массе растворяемся.
Что у нас? - Газоны стрижены и заборчики подкрашены.
По шкафам скелеты спрятаны. Для чего живём? - Не спрашивай!
А где-то мальчики наивные, где-то юноши отважные
На войну ушли кровавую и комфорт совсем не важен им.
И идут они, красивые, и горят глаза их ясные,
Потому-что зло бесчинствует, и враги зубами лязгают.
На коленках мальчика трёх лет
На коленках мальчика трёх лет
Держит мама, а тому неймётся:
- Мамочка, ну почему же нет
С нами папки? Он ко мне вернётся?
В зале повисает тишина.
Между пальцев жёлтые кудряшки
Льются, льются, за волной волна
И ложатся на фланель рубашки.
Зал просторен, справа круглый стол
Цвета янтаря, а подле стулья.
Рядом в кресле - мама. Смотрит в пол.
Держит сына, спину чуть сутуля.
Лёгкий, сладкий ли, молочный дух
Источает влага складок. Боже,
Мчит поезд...
Мчит поезд, дальше унося
Чужие мысли, чувства, души.
Чужие глотки водку глушат
К чужим нахально напросясь.
Наверно где-то рядом сон
Тела кладёт по полкам. Жарко.
Угаром воздух напоён.
Мерещатся в мельканье ярком,
Сродни затравленной мечте
Сюжет, картина для экрана.
Какой-то всплеск эмоций странный
Огней круженье в темноте
Родит во мне. И унесёт.
А на пять километров дальше
Бархат золотой глазастых крыльев
Бархат золотой глазастых крыльев,
Лета улетевшего кусочек,
Словно рану йодом, жёлтой пылью,
Пальцы мажет. Вылечить нас хочет.
Ну о чём грустишь ты?- непонятно.
Я не вижу повода для грусти.
Разве что, о лете безвозвратном
И о том, что нас к себе не пустит
Юность в гости. Я и сам сгораю
От желанья возвратить ТО лето -
Лето юности, любви, земного рая
Поцелуев жарких до рассвета…
Но возврата нет. Оно конечно,
Нам не склеить лета из осколков.
Вечером гуляю по Дубровке
Вечером гуляю по Дубровке.
Сыплет мокрый снег с небес. Я вижу -
Парочка стоит на остановке.
С любопытством подхожу поближе.
Блеск в глазах. Сияет снег на шапках,
Придаёт торжественность минуте.
Знали бы они, как счастье шатко,
Испаряется скорее всякой ртути.
Я стою, смотрю на них как призрак,
В двух шагах, они не замечают.
Поцелуя жду, как суперприза,
Вспоминаю, думаю, мечтаю.
Может я и в правду приведенье?
Что-то мне не солоно, не сладко.
Жажда приключений
Март был лучезарным и лазурным...
- Помнишь, как варяги или греки,
Уносимые потоком шумным, бурным,
На судёнышках своих летели в реки.
Меж лозин вдоль поля вниз, к лощине
Воды вешние как бешенные мчали!
Храбрецы, отважные мужчины,
Мореходы, кучковались над ручьями.
Отправляли Игорьки и Юрки,
Представляя парус белоснежный,
Веточки, и спички, и окурки
В путь неблизкий, в океан безбрежный.
И летели спички по теченью,
Зажигая жажду приключений.
О весне
В бессилье плакала избитая.
К утру боялась не успеть.
Рвалась, рвала поспешно сшитую,
Морозцем брошенную сеть.
А утром доброю рукою
Хребты дорог продрогших трогала.
Парным поила молоком
Тоску полей с тугими стогами.
Снег болен оспою следов.
День светел, руки лижет ветер.
И свет с небес смывает кровь,
Пролившуюся на рассвете.
Зимний день
Сегодня день, как море лазурный и безбрежный
И отраженье света с утра не сходит с лиц.
Холмы как дети ёжатся, укрытые небрежно.
И небо рассекают полёты душ и птиц.
А увертюра ветра – на высочайшей ноте.
А солнце – алый парус, над облаком ладьёй.
А мне вдруг померещилось, что люди не из плоти.
Шагают, как святые над голубой водой.
1989г
И сменятся дважды люди...
И сменятся дважды люди
На грешнице вечной земле.
И в точности, то, что будет
Сокрыто от нас во мгле.
Надеюсь, всё будет иначе,
Без ненависти и без войн.
И без безутешного плача,
Без безвременных похорон.
И временем убаюкав
Боль, мир станет теплей.
И правнуки наших внуков
Будут растить детей.
Как птицы умчатся годы,
Нас больше не будет, увы,
Рок-н-ролл. песня
Удар, ещё один удар в живот.
И ты едва стоишь, ты упадёшь вот-вот.
Они - мерзавцы. У вас всегда был счёт.
Их трое - ты один, но это ерунда.
Ведь каждый из них получит свой удар.
Ты будешь драться, и ты не сдашься никогда.
В глазах темнеет. Звёзды искрятся в темноте.
Но ты ещё покажешь этой сволоте.
Мама здравствуй. Прости! Я не хотел!
Замызганный квартал, подвал, спортивный зал…
Ты этих недоумков ещё не наказал.
И наливаются багровой яростью глаза.
Ангелы
Догорел уже закат. И город еле тлеет…
День теряется во тьме. Улицы пустеют.
Спустятся два ангела – смерти и жизни.
Чей-то век закончился, и плод наверно вызрел.
А на окнах занавес. Тысячи спектаклей.
Роли. Декорации. Ведь жизнь – театр. Не так ли?
Ходят, ходят ангелы, словно на работу.
Один спешит к нам с жадностью. Другой блажен и кроток.
Держит нежно девочка на ладонях счастье.
А счастье – беспокойное. И все у него во власти.
Ходят в тесных комнатах боги-Прометеи.
А на небе ангелы ждут, когда стемнеет.
Остановись мгновенье, ты прекрасно...
Заговорила, словно немотой
Была наказана с рожденья..
Безмолвно восхищался красотой
Твоею я, скрывая восхищенье.
Ты говорила... Выше моих сил
Слова услышать было. Без сомненья,
Когда б я знал кого просить, я б попросил
Остановить прекрасное мгновенье.
2010г
Я лежу на полиуретане
Я лежу на полиуретане
Сверху ватник. Мне б давно уснуть…
Но меня к вселенской жуткой тайне
Приобщает вечный Млечный Путь.
Весело шумят в палатке дети,
А коврик покачнулся и плывёт
Средь осок, в молочно-звёздном свете,
И роняет вспышки небосвод.
Вот и задремал, и мне приснилось
Будто влагою живой в лицо дыша,
Кобылица у лица склонилась,
Смотрит, изучает не спеша.
Плохо быть бездомной собачкой...
Плохо быть бездомной собачкой
Сидящей у мясного ларька
И ждущей заветной подачки,
Боящейся злобного пинка.
А я ей кинул кусочек.
Она мне вильнула хвостом.
Ну, чем ещё мог я помочь ей?
Спасибо мне и на том.
Хрустели под ботинками льдинки.
Пакетик от чипсов летел.
О чём там смеются блондинки?
А я бы так же посмеяться хотел.
Но, знаю, где-то плачет девчонка.
Где-то есть за горизонтом берег
Где-то есть за горизонтом берег.
Должен быть в конце тоннеля свет.
Да воздастся каждому по вере...
Вера есть, а берега всё нет.
И когда полжизни на галерах...
Цепи стёрли мясо до кости...
Пусть тебя твоя спасает вера!
За сомненья, Господи, прости!
Час настал. Закончились несчастья.
Скрипнули засовы на двери...
Воля!... Знай, ты у Него во власти!
Господа за всё благодари!
Пони с чудесным именем Пончик
В бессилье плакала избитая.
К утру боялась не успеть.
Рвалась, рвала поспешно сшитую,
Морозцем брошенную сеть.
А утром доброю рукою
Хребты дорог продрогших трогала.
Парным поила молоком
Тоску полей с тугими стогами.
Снег болен оспою следов.
День светел, руки лижет ветер.
И свет с небес смывает кровь,
Пролившуюся на рассвете.
Детское придетское
Белая краюшка с неба
Осыпает ширь полей.
Кто-то крошит мякиш хлеба,
Словно кормит голубей.
Кто сказал, что всё замёрзло,
Нет ни сказок, ни любви?!
Кто сказал, что несерьёзно
Видеть в небе корабли?!
Но я вижу, я же вижу -
Парус прячется в туман
И на юте трубкой дышит
Седовласый капитан.
Он мне крикнет: «Будь мне юнгой,
Хватит ныть, с тобой вдвоём
Когда я смотрю на тебя
Когда я смотрю на тебя, мне так хочется жить
Мне хочется жить, что бы вместе мы счастливы были,
И чтобы прощали друг друга, и чтобы любили.
Лишь только поэтому, знаешь ли, хочется жить.
Когда я смотрю на тебя, мне так хочется ждать
Открытий простых каждодневных, приятных волнений.
Мне хочется видеть сквозь годы своё отраженье
Тебя в свою очередь хочется мне отражать.
Когда я смотрю на тебя, мне так хочется знать,
Что сбудется с нами, с тобою и с мамой твоею.
Я майским теплом надежду в душе своей грею,
Ведь коль в доме дети, то в нём поселилась весна.
Вам, тем, кто пишет добрые стихи
Вам, тем, кто пишет добрые стихи,
Кто не даёт поверить в беспросветность,
За свет Господь простит Вам все грехи.
Позвольте называть Вас, Ваша Светлость.
А кто-то злобные строчит свои виршИ,
Пусть профессионально и умело,
И говорит, что это крик души,
Нет, это внутренности тела.
2010г
От боли и до боли
Когда, без солнечных лучей,
День гибнет, я люблю послушать
Рыдающую виолончель
И блюз, нащупывающий души.
Есть ночь, есть горечь и печаль,
Пластинка с записью шипящей.
И Билли голосом венчает
Клич труб, отчаянно щемящий.
И льётся голос-ручеёк,
Как серебром прошитый стужей.
Под колыбельные её
Торчу. С виолончелью – хуже.
Но есть гитара. И в угар…
Кайф голосом мирить аккорды.
Бестолково прожил
Завершала размах
Сталь беспечных рубак.
Набухал лён рубах.
Рдели полосы ран.
Наплывал тенью страх.
Бестолково прожил
И ушёл впопыхах.
А в лугах, а в лугах,
А в лугах жёлтый прах.
До блестящей кости
Умывали лучи,
Да волки пенной слюной,
Дождь слезой омочил.
Затея
Дикая затея мазохиста
Прорубить в своей башке окно
И держать его для всех открытым.
Пусть идут и смотрят, как кино.
В кулачёк гыгыкать будут тихо.
Бросит кто-то взгляд - вот ты какой.
Все «здоровые» тебя признают психом.
Что ж ты терпишь-то. Хорош уже. Закрой.
Ну откуда же ты к нам такой нелепый.
И с каких спустился к нам высот.
Разве можно необдуманно и слепо
Прыгать вниз, надеясь на полёт…
Детство. Учащённый сердца стук.
Мне было что вспомнить
Мне было что вспомнить, но я почему-то
Всю ночь напролёт вспоминаю тебя.
Нас разделяют несколько суток.
Но я надеюсь, настанет минута,
Когда я для тебя лишь, а ты для меня.
Я знаю там где-то, где жаркое лето
Ночью на ощупь к морю рвётся река.
Порвутся все ниточки, только не эта.
И быть может нить лунного света
Соединит нас. Связь так зыбка…
Мне было что вспомнить, ночь выцвела словно.
И шла напролёт. Свод цвет свой сменял.
А я вспоминаю снова и снова
Нашего счастья минуты,
